Издание The Economist пытается дать оценку «экономической угрозы, исходящей от антизападной оси».

Владимир Путин, президент России, и Эбрагим Раиси, его иранский коллега, имеют несколько общих черт. Оба принадлежат к небольшой группе лидеров, лично подвергшихся американским санкциям. Несмотря на то, что оба они совершают не так много международных поездок, за последние годы они побывали в Китае. И оба, похоже, все теплее относятся друг к другу. В декабре они встретились в Кремле, чтобы обсудить войну в Газе. 18 марта г-н Раиси поспешил поздравить г-на Путина с его «решающей» победой на выборах.

На протяжении большей части истории Россия, Иран и Китай не проявляли такого дружелюбия друг к другу. Будучи по своей сути империалистами, они часто вмешивались в дела соседей и соперничали за контроль над адиатскими торговыми путями. Однако в последнее время Америка изменила эту динамику.

В 2020 году, через два года после выхода из соглашения, ограничивающего ядерную программу Ирана, оно вновь ввело торговое эмбарго в отношении страны; в январе были объявлены дополнительные санкции, чтобы наказать Иран за поддержку ХАМАС и повстанцев-хуситов. Россия в 2022 году попала под западные санкции, которые недавно были ужесточены.

Тем временем Китай сталкивается с собственными ограничениями, которые могут стать гораздо более жесткими, если Дональд Трамп будет избран президентом в ноябре.

Объединенная общим врагом, эта тройка теперь клянется проводить общую внешнюю политику: поддерживать многополярный мир, в котором больше не будет доминировать Америка. Все они считают основой своего альянса укрепление экономических связей.

Китай пообещал партнерство с Россией «без ограничений» и подписал 25-летнее «стратегическое соглашение» с Ираном в 2021 году. Все три страны являются членами одних и тех же многосторонних клубов, таких как БРИКС. 

Двусторонняя торговля процветает; разрабатываются планы создания беспошлинных блоков, новых платежных систем и торговых маршрутов в обход контролируемых Западом территорий. Для Америки и ее союзников это кошмарный сон. Процветающая антизападная ось может уклоняться от санкций, выигрывать войны и вербовать других злокозненных игроков. Этот альянс охватывает области, где связи уже прочны, а также те, где сотрудничество носит лишь частичный характер и имеет некоторые нерешенные вопросы. Каким может стать этот альянс через пять-десять лет?

Начнём с быстро развивающегося бизнеса. Китай уже давно является крупным покупателем нефтедобывающих стран, включая Иран и Россию. Но эти две страны также продавали много нефти в Европу, которая находилась рядом с российскими месторождениями и до которой было легко добраться из Персидского залива. 

С тех пор как Европа стала отказываться от них, Китай покупает баррели по бросовым ценам. Приток нефти из западных портов России вырос до 500 000 баррелей в день (б/д) с менее чем 100 000 до начала войны, считает Рейд Л'Ансон из компании Kpler, специализирующейся на анализе данных. В декабре импорт российской нефти достиг 2,2 млн баррелей в день, или 19 % от общего объема китайского импорта, по сравнению с 1,5 млн баррелей в день два года назад.

Во второй половине прошлого года экспорт Ирана в Китай составлял в среднем 1 млн баррелей в день, что на 150 % больше, чем за тот же период 2021 года.



В то время как западные санкции позволяют всем, кто не входит в «большую семерку», импортировать российскую нефть, иранская энергетическая отрасль подпадает под так называемые вторичные санкции, которые ограничивают третьи страны [в плане закупок]. Однако с 2022 года администрация Байдена ослабила контроль за соблюдением санкций и готова пойти на нарушение правил, если это означает снижение цен.

Результатом стал резкий рост китайского импорта, причем бенефициарами стали не государственные компании Китая, которые в один прекрасный день могут попасть под санкции, а более мелкие «нефтеперерабатывающие заводы для чайников», не имеющие своего присутствия за рубежом. Китай также получает дешевый газ из России: импорт по трубопроводу «Сила Сибири» удвоился после начала военных действий на Украине.

У России и Ирана нет другого выбора, кроме как продавать Китаю. В отличие от них, Китай подвержен ограничениям только на импорт западных технологий — он не сталкивается с финансовыми запретами или торговыми эмбарго. Поэтому он может покупать нефть у других стран, что дает ему преимущество в переговорах с союзниками.

Китай получает российские и иранские поставки со скидкой в 15-30 долларов за баррель от мировой цены на нефть, а затем перерабатывает дешевые углеводороды, превращая их в более дорогостоящие продукты. За последние два года производственные мощности его нефтехимической промышленности, начиная с 2019 года, выросли больше, чем у всех остальных стран вместе взятых. Китай также производит огромные объемы продуктов нефтепереработки.

Торговля, а не помощь

Активизировать торговлю сырьевыми товарами между тремя странами всегда было проще простого.

Всем нужна нефть; заргузив на судно, её можно отправить куда угодно. Тем не менее, Китай проводит неофициальную политику ограничения зависимости от любого поставщика сырьевых товаров, закупая у него не более 15-20% от своих общих потребностей, а это означает, что он близок к максимуму, который он готов импортировать из России. Хотя товарооборота по-прежнему достаточно, чтобы обеспечить Россию и Иран спасательным кругом, он полезен только в том случае, если они могут потратить заработанную твердую валюту на импорт товаров. Отсюда и стремление развивать другие виды торговли.



Экспорт Китая в Россию, соответственно, вырос. Поскольку короновирусные карантины душили экономику страны, Китай пытался компенсировать это за счет увеличения экспорта продукции обрабатывающей промышленности. Вместо обуви и футболок он пытался продавать дорогостоящие товары, такие как машины и механические устройства, для которых Россия выступала в качестве тестового рынка. В прошлом году крупнейшим импортером китайских автомобилей была не Европа, куда поставлялись электромобили, а Россия, которая закупила в три раза больше бензиновых автомобилей, чем до военных действий.

Опросы менеджеров по закупкам показывают, что иранские компании постоянно испытывают нехватку “сырья”, категории, включающей как сложные товары, такие как компьютерные чипы, так и более простые, такие как пластиковые детали. Это препятствует развитию обрабатывающей промышленности Ирана, которая по размерам не уступает нефтяному сектору страны.

Тем не менее Китай экспортирует в Иран довольно мало запчастей и всего 300-500 автомобилей в месяц, в то время как в соседний Ирак — около 3 000. Немногие из китайских экспортеров промышленных товаров, экспортирующие в большом количестве свою продукцию на Запад, достаточно смелы, чтобы рисковать попасть под американское возмездие.

Теоретически, расширение бизнеса с Россией может помочь Ирану. Две страны поставляют друг другу полезные товары. С 2022 года Иран продавал России беспилотники и системы вооружений (эти заявления опровергаются Россией и Ираном — прим. переводчика) — это первая военная поддержка неисламской страны со времен революции 1979 года.

В начале этого года Иран также отправил России танкером 1 млн баррелей нефти — еще один первый случай. Однако санкции затрудняют углубление связей. Хотя Россия перестала публиковать подробную статистику в 2023 году, данные о трафике судов в Каспийском море показывают довольно скромный рост с 2022 года, когда лидеры стран поставили амбициозную цель по увеличению двусторонней торговлм.

Ограниченная торговля между Ираном и Россией означает, что у них нет общих банковских каналов и платежных систем. Несмотря на давление со стороны правительства, иранские банки широко не используют ни СПФС(Систему передачи финансовых сообщений — российскую альтернативу Swift), ни Мир (российский ответ американским сетям кредитных карт). Усилия по дедолларизации торговли привели к созданию в августе 2022 года механизма обмена рубля на риал, но объемы операций пока остаются низкими.

Чтобы противостоять санкциям в долгосрочной перспективе, Иран и Россия также нуждаются в инвестициях — самой слабой области сотрудничества в настоящее время. Объем прямых иностранных инвестиций Китая в Исламскую Республику остается на прежнем уровне с 2014 года, даже несмотря на то, что он вливал деньги в другие развивающиеся экономики, и составляет примерно 3 миллиарда долларов, что остается незначительным для экономики такого размера, как Иран. Сделки, согласованные во время последнего визита президента Ирана в Пекин, которые могут быть оценены максимум в 10 миллиардов долларов, ничтожны по сравнению с 50 миллиардами долларов, которые Китай в 2022 году пообещал выделить Саудовской Аравии, главному конкуренту Ирана.

Хотя Китай по-прежнему участвует в российских проектах, таких как «Арктик СПГ», завод по сжижению газа на севере страны, он не раскупает активы, брошенные западными фирмами, отмечает Рэйчел Зиемба из аналитического центра CNAS и не поддерживает новые предприятия.

Россия рассчитывала, что Китай профинансирует строительство газопровода «Сила Сибири-2», по которому в Поднебесную будет поставляться 50 млрд кубометров газа — почти столько же, сколько поставляет в Европу крупнейший российский трубопровод. Без поддержки Китая проект теперь находится в подвешенном состоянии.

Небольшая помощь от друзей

Альянс уже добился выдающихся результатов: он спас своих младших членов от распада перед лицом западного эмбарго. Но раскрыл ли он весь свой потенциал? Ответ зависит от способности его членов преодолевать внешние и внутренние препятствия.

Различные форумы направлены на развитие сотрудничества и трансграничных инвестиций. В июле прошлого года Иран стал девятым членом Шанхайской организации сотрудничества — возглавляемого Китаем альянса по безопасности, в который также входит Россия. В декабре он подписал соглашение о свободной торговле с возглавляемым Россией Евразийским экономическим союзом, который охватывает большую часть Центральной Азии. В январе Иран присоединился к БРИКС — группе стран с развивающимися рынками, в которую входят Китай и Россия.

Эти встречи дают тройке больше возможностей для общения. На последних саммитах иранские и российские министры возобновили переговоры о расширении Международного транспортного коридора Север-Юг (МТК), 7200-километрового маршрута, соединяющего Россию с Индийским океаном через Иран. В настоящее время российское зерно должно идти на Ближний Восток через контролируемый НАТО Босфор. Предложение, включающее в себя строительство автомобильных и железных дорог, а также портов, может превратить Иран в экспортный центр для России.

У иранской и российской бюрократии относительно мало опыта взаимодействия друг с другом, а объем необходимых инвестиций огромен: поддерживаемый Россией Евразийский банк развития оценивает их в 26 миллиардов долларов только в Иране и России. Собрать такое финансирование в двух странах, не отличающихся дружелюбием к инвесторам, и в лучшие времена было бы сложно, не говоря уже о том, чтобы сделать это, находясь под санкциями.

Тем не менее, идея набирает обороты. 1 февраля посланники обсудили дальнейшие шаги по строительству железной дороги Рашт-Астара — проекта стоимостью 1,6 млрд долларов, который может облегчить грузовые перевозки на севере Ирана. В прошлом году Россия впервые использовала часть проекта Международного транспортного коридора Север-Юг для доставки товаров в Иран по железной дороге.

Более серьезная проблема заключается в том, что экономики Ирана и России слишком похожи, чтобы быть естественными торговыми партнерами. Из 15 основных категорий товаров, которые экспортируют обе страны, девять являются общими; десять из 15 крупнейших импортных товаров также совпадают. Только два из 15 самых востребованных товаров России входят в число основных экспортных товаров Ирана. Там, где у Ирана действительно есть пробелы в спросе, которые Россия могла бы восполнить, например, в автомобилях, электронике и машиностроении, производственные мощности России ограничены.

В условиях, когда доходы от торговли ограничены санкциями, отношения между двумя странами будут носить конкурентный характер, особенно когда речь идет об энергетике. С тех пор как Запад ввел эмбарго на поставки российской нефти, эта страна соперничает с Ираном за большую долю в китайском импорте, что привело к ценовой войне. Иран проигрывает эту битву. Россия — более крупный производитель нефти, и ее энергоносители не подвержены вторичным санкциям. Кроме того, часть ее нефти может поставляться в Китай по трубопроводу, что является более дешевым вариантом.

Имея преимущество, Россия не заинтересована в сотрудничестве с Ираном. В начале войны сторонники Украины опасались, что Россия и Иран объединятся, чтобы обойти санкции. Вместо этого Россия создала свой собственный «теневой» флот танкеров и не предоставила [к нему] доступа иранцам, говорит Йесар аль-Малеки из исследовательской компании mees. Иран рассчитывал на российские средства и технологии для освоения своих гигантских запасов газа, но Россия до сих пор не оказала ему никакой помощи.

В других областях конкурентом Ирана стал Китай.

До недавнего времени значительная производственная база и внутренний рынок Исламской Республики были источником устойчивости. Страна могла воспользоваться преимуществами девальвированной валюты, чтобы продавать такие товары, как орехи и туалетные принадлежности, говорит Эсфандияр Батмангхелидж из другого аналитического центра Bourse & Bazaar Foundation. Со временем они надеялись подняться по цепочке добавленной стоимости, экспортируя кондиционеры и, возможно, даже автомобили. Китай разрушает эти мечты. По мере перехода к экспорту товаров с более высокой стоимостью целевые рынки Ирана наводняются более дешёвыми и качественными версиями этих товаров.

Запад не особо заинтересован в массовых вторичных санкциях.  Но существующие меры могут вызвать проблемы. В декабре Америка объявила о введении санкций для всех, кто имеет дело с российскими фирмами в таких отраслях, как производство и технологии. Эти меры похожи на те, что были введены против Ирана в 2011 году и приостановлены в 2015 году, после подписания ядерной сделки. До приостановки эти меры привели к резкому падению иранского импорта из Китая. Есть свидетельства того, что некоторые китайские банки уже отказываются от российского бизнеса.

Хотя эти новые санкции не направлены против российского энергетического сектора, они могут помешать торговле нефтью с другими потребителями, кроме Китая, если банки отреагируют на них приостановкой операций с энергетическим гигантом. С октября Америка также наложила штрафные санкции на 50 танкеров, которые, по ее мнению, нарушают санкции против России; около половины из них с тех пор не грузили нефть этой страны. 

Все это делает экспорт в Китай как более необходимым, так и более сложным для России, что неизбежно приведет к усилению конкуренции с Ираном. Америка может еще больше раздуть пламя, опираясь на Малайзию, чтобы та пресекла контрабанду нефти в своих водах, перекрыв иранские потоки. Да и сам Китай находится под пристальным вниманием. В феврале Евросоюз объявил о введении санкций против трех китайских фирм, которые, по его мнению, помогают России.

На данном этапе антизападный альянс вызывает беспокойство, но по-настоящему не пугает. Как он будет развиваться в ближайшие годы? Наиболее вероятным сценарием является то, что он останется инструментом, служащим интересам Китая, а не превратится в настоящее партнерство. Китай будет использовать его до тех пор, пока сможет извлекать выгоду из конъюнктурных соображений и не станет оказывать ему полной поддержки. Официальные лица страны будут отказываться от поддержки альтернативных торговых путей или платежных систем, не желая подвергать риску бизнес на Западе.

Однако всё может измениться, если Америка, возможно, во время второго президентства Трампа, попытается вытеснить Китай с западных рынков. Поскольку в этом случае Китаю больше нечего будет терять, он направит гораздо больше ресурсов на формирование альтернативного блока и неизбежно попытается укрепить существующие отношения и расширить свои альянсы. 

Младшие партнеры могут быть недовольны: их обрабатывающая промышленность пострадает, поскольку Китай переориентирует свой экспорт. Америка тоже пострадает: её потребители будут больше платить за импорт, а со временем её лидеры увидят первый серьёзный вызов своему доминированию в глобальной торговой системе.


Источник: www.economist.com