Сдачу Мосула ИГИЛ обычно связывают с коррупцией и сектантством Багдада, однако дальнейшее расследование показывает роль соседней Турции в падении города.

На фото бывший губернатор Ниневии Атель аль-Нуджаифи, обвиняемый в содействии сдаче Мосула ИГИЛ.

5 июня 2014 года сотни боевиков ИГИЛ начали молниеносный штурм Мосула, второго по величине города Ирака. В результате массовой сдачи и дезертирства иракских войск, ИГИЛ полностью взяло город под свой контроль 10 июня, всего через 5 дней. Группировка разграбила банки, освободила пленных и захватила значительное количество военной техники, поставленной США.

Но как Мосул пал так легко? Почему четыре дивизии иракской армии, около 50 000 солдат, отступили без боя перед лицом всего лишь сотен боевиков ИГИЛ, атаковавших город?

Традиционная точка зрения утверждает, что иракская армия потерпела крах из-за коррупции и сектантской политики бывшего премьер-министра Ирака Нури аль-Малики — шиита, чья дискриминационная политика привела к тому, что жители Мосула, в основном сунниты, стали рассматривать иракскую армию как оккупационную силу и приветствовали ИГИЛ в городе как освободителей.

Как Мосул пал перед ИГИЛ

Однако более пристальный обзор событий в Мосуле показывает, что падение города произошло не из-за народной поддержки жителей города и не из-за народного гнева против сектантства Малики. Вместо этого падению Мосула способствовал тогдашний губернатор Ниневии Атил аль-Нуджаифи, который одновременно сотрудничал с ИГИЛ и действовал как турецкое доверенное лицо.

Этим усилиям способствовали США, Саудовская Аравия и Региональное правительство Курдистана (РПК) — все они желали, чтобы Мосул также пал под ударами ИГИЛ.

Это мнение подтверждается показаниями членов Совета провинции Ниневия, которые они дали парламентскому комитету Ирака, которому было поручено расследовать, как пал город. Парламентский комитет пришел к выводу, что «заговор, направленный на то, чтобы Мосул перешел в руки ДАЕШ [ИГИЛ], был не только военным, но и политическим и административным, что говорит о том, что в заговоре участвовали представители местного правительства».

Член иракского парламента Абд аль-Рахман аль-Луизи, который также был членом парламентского комитета, особо отмечает роль губернатора Нуджаифи и подробно описывает подготовку Нуджаифи к падению города.

В статье для «Аль-Ахбар» Луизи объяснил, что боевики-баасисты из армии Накшбанди (суннитское ополчение, состоящее из бывших офицеров-баасистов, воевавших на стороне ИГИЛ) попытались захватить Мосул 25 апреля 2013 года, после того как Малики приказал армии очистить лагерь протеста в Хавидже, недалеко от Киркука, где различные суннитские группы участвовали в сидячей акции протеста против правительства Малики.

Баасистские боевики на короткое время взяли под контроль несколько кварталов на северо-западе Мосула, но на следующий день кварталы были возвращены силами безопасности. В результате насилия погибло около 300 человек.

Баасисты в итоге поняли, что не смогут самостоятельно вытеснить силы безопасности и решили использовать ИГИЛ в качестве «ударной силы» для будущего нападения на город. Баасисты подготовились к этому, сформировав «военные советы племенных революционеров», которые могли бы взять город под контроль в случае такого нападения.

Далее Луизи цитирует секретную телеграмму иракской разведки, в которой говорится о встрече баасистов 26 января 2014 года в доме шейха Мосула, где они обсуждали формирование военных комитетов и будущее нападение на город. Участники встречи согласились, что в случае нападения на Мосул губернатор Нуджейфи и местная полиция не будут вмешиваться, чтобы остановить его.

Они также обсудили назначение командира ИГИЛ для координации наступления и необходимость обратиться к курдским официальным лицам с просьбой об их нейтралитете.

Первые признаки сотрудничества Нуджаифи с боевиками, которые впоследствии сформировали ИГИЛ, уходят в прошлое. В письме 2009 года, опубликованном Центром по борьбе с терроризмом Вест-Пойнта, один из членов Исламского государства Ирака (ISI, предшественник ИГИЛ) в Мосуле рассказал о «старых дружеских отношениях между ним [Нуджаифи] и нашими братьями, Абу Ахмедом и Абу Лейтом».

Луизи приводит показания, данные парламентскому комитету членами Совета провинции Ниневия, в которых они утверждают, что Нуджаифи открыто обсуждал предстоящее нападение и падение Мосула во время другой встречи, в марте 2014 года и что Нуджаифи описал свой план «защиты города» с использованием местной полиции, племенных военных комитетов и даже курдских пешмерга, в случае необходимости.

Предательство со стороны высшего руководства

Когда 5 июня 2014 года началось наступление ИГИЛ на Мосул, боевики поначалу столкнулись с сопротивлением подразделений Национальной полиции. Однако 9 июня четыре бригады иракской армии, которым было поручено защищать город, отошли без боя, что позволило ИГИЛ полностью овладеть городом на следующий день, 10 июня.

По словам иракского солдата из Багдада, воевавшего в Мосуле, его командиры «предали нас, они просто ушли и не отдали никаких приказов» и вернулись в Багдад на вертолете, заставив солдат низшего звена пробираться в Эрбиль в поисках безопасности.

Это поднимает вопрос о том, кто отдал приказ командирам отступить. Парламентское расследованиепришло к выводу, что армейским командирам были отданы четкие приказы об отводе войск, но не было указано, кто был ответственен за их отдачу.

Проливая свет на этот вопрос, агентство Reuters сообщило, что иракские генералы Али Гайдан и Абуд Канбар, которым Малики поручил командовать армией в Мосуле, покинули город в ночь на 9 июня, вскоре после встречи на военной базе с губернатором Ниневии Нуджаифи и его советником Халедом аль-Обейди.

По словам оперативного командующего Национальной полицией в провинции Ниневия генерал-лейтенанта Махди Гарави, Нуджаифи и Обейди покинули базу после встречи в 20:25. Затем Канбар и Гайдан сообщили ему (Гарави) незадолго до 21:30, что они отступают через реку в восточный Мосул, не называя при этом причин своего отступления.

Гарави объяснил, что это была «соломинка, которая сломала хребет верблюду», за которой последовало массовое дезертирство призывников, бегство армейских командиров и полная оккупация города ИГИЛ.
Время встречи Нуджайфи с двумя генералами и их немедленное бегство после этого говорит о том, что Нуджаифи мог сыграть свою роль в издании приказа о отступлении армии.

По словам иракского капрала Муаммера Насера, Канбар и Гайдан симпатизировали баасистской идеологии и поэтому «по существу передали контроль над городом» армии Накшбанди. Гайдан и Канбар первыми бежали из города, утверждает Насер.

Нуджаифи и «освободители» из ИГИЛ

Действия губернатора Нуджаифи после того, как боевики ИГИЛ вошли в Мосул, ещё больше указывают на его роль в содействии падению города. Шокирует то, что Нуджаифи публично приветствовал боевиков ИГИЛ, представляя их как освободителей.

Омар Мохаммед, уроженец Мосула и автор блога Mosul Eye, рассказывает, что 8 июня, когда распространялись слухи о присутствии боевиков ИГИЛ в западной части города, Нуджаифи появился посреди ночи рядом со зданием администрации с автоматом АК-47 в руках:

«Он обратился к людям и сказал, что нет причин для беспокойства, всё под контролем и те, кто пришли в Мосул, пришли освободить нас от гнета центрального правительства Багдада, сектантского правительства, это наши братья и они здесь, чтобы освободить нас от этой несправедливости».

Далее Мохаммед объясняет, что когда видеозапись выступления Нуджаифи распространилась по социальным сетям и арабским спутниковым каналам, это «остановило движение всех людей, тысяч людей, включая мою семью. Мы убегали из города. Все бежали из города. Через день Нуджаифи покидает Мосул. Поступая так, он обрекал Мосул на судьбу, с которой сам бы не столкнулся».

Интервью, проведенные Мохаммедом с жителями, показывают, как послание Нуджаифи побудило их остаться в Мосуле, а не воспользоваться возможностью бежать. Таким образом, они были вынуждены страдать в течение многих лет от крайнего фундаменталистского религиозного правления ИГИЛ.

Мохаммед отмечает, что путаница усугубилась ещё больше, когда боевики ИГИЛ, контролировавшие улицы в первые дни, не раскрыли свои личности, вместо этого говоря жителям: «Мы повстанцы» или «Не волнуйтесь, мы такие же местные жители, как и вы».

Даже тех жителей, которые сначала думали, что город перешел под контроль ИГИЛ, боевики успокаивали, утверждая, что они «революционеры», цель которых — заставить Малики уйти в отставку. Это также побудило жителей остаться в своих домах, а не бежать из города.

Нуджайфи вновь выразил явную поддержку падению Мосула в сообщении на Facebook 26 июля 2014 года, через шесть недель после падения города, назвав боевиков ИГИЛ, оккупировавших город, «батальонами» «сыновей» Мосула. Нуджаифи пояснил, что:

«Тот, кто думает, что ополченцы или армия Малики всё ещё способны вернуться в Мосул или сражаться в восставших провинциях, заблуждается, поскольку эта история закончилась 10 июня [в день, когда город пал перед ИГИЛ]. Армия, потерпевшая столь ужасное поражение, потерявшая свои позиции и оружие, не может вернуться, чтобы снова сражаться, а ополченцы не могут сражаться на земле, которая не принимает их присутствия. Перед лицом этого провала иракской системы безопасности и её сектантских формирований жителям Мосула не на что надеяться, кроме как на себя и батальоны своих сыновей, которые освободят Мосул и останутся защищать его от любого нападения. Именно эти батальоны будут формировать новое будущее Ниневии».

За две недели до этого, 13 июня, ИГИЛ публично обнародовал свой «Ватикат аль-Мадина» или устав города, в котором подробно описывались новые правила, навязываемые экстремистской группировкой обществу Мосула. В то время об этом широко сообщалось в иракской и арабской прессе. Это означает, что не было абсолютно никаких сомнений в том, что именно ИГИЛ, а не баасисты из армии Накшбанди, захватили и оккупировали город к тому времени, когда Нуджайфи написал свой пост в Facebook 26 июля.

Рука Турции

Нуджаифи, скорее всего, сотрудничал с ИГИЛ не по своей воле, а при поддержке своего главного политического спонсора — Турции, которая стремилась расширить свое влияние в Мосуле после незаконного вторжения США в Ирак в 2003 году. По словам журналиста Фехима Тастекина, это включало спонсирование видных суннитских арабских деятелей в регионе, в том числе Нуджаифи.

Газета Аль-Мада сообщила, что глава парламентского комитета по расследованию падения Мосула подчеркнул, что консул Турции в городе Озтюрк Йылмаз был «фактическим губернатором» Ниневии. Это утверждение основывалось на показаниях главы разведывательной службы провинции и на различных встречах консула с подозрительными личностями перед падением города.

К сожалению, дипломатические соображения не позволили парламентскому комитету вызвать турецкого консула на допрос в ходе расследования.

Это позволяет предположить, что турецкий консул Йылмаз работал с Нуджаифи, чтобы способствовать падению города. Нуджаифи не стал бы этого делать, если бы его не направляли турецкие спонсоры, которые также тесно сотрудничали с ИГИЛ.

Поддержка Турцией групп Аль-Каиды в Сирии была хорошо известна ещё до нападения ИГИЛ на Мосул. В октябре 2013 года газета Wall Street Journal сообщила, что турецкая разведка действовала как «гаишник», способствуя переброске оружия через 565-мильную границу Турции с Сирией в поддержку джихадистских группировок.

Al-Monitor сообщил, что это позволило Турции получить ярлык «страны, взращивающей группы, связанные с Аль-Каидой», сославшись на многочисленные инциденты, о которых сообщил турецкий парламентарий Мехмет Али Эдипоглу, о поддержке турецкой разведки в деле переправке оружия и боевиков через границу радикальным исламистским группам.

Кроме того, офицеры турецкой разведки встречались непосредственно с командирами ИГИЛ в Турции. Ахмет Яяла, бывший офицер турецкой полиции по борьбе с терроризмом, сказал в интервью, что турецкая разведка (MIT) «постоянно, прямо или косвенно, помогала ИГИЛ» и что в 2014 году «мы видели, как террористы встречались с нашей собственной службой. Это было крайне огорчительно».

В октябре 2014 года вице-президент Джо Байден признал роль союзников Вашингтона в Персидском заливе и Турции в поддержке ИГИЛ во время выступления в Гарвардском университете.

Неоосманские мечты

Но зачем Турции хотеть, чтобы ИГИЛ захватило Мосул? Турецкий журналист Фехим Тастекин объяснил, что для многих в Турции «Мосул остается „потерянной родиной“, ускользнувшей из рук турок с распадом Османской империи» и что, согласно этому мнению, «весь исторический Мосульский вилайет должен стать автономным, а Турция должна ждать возможности аннексировать регион».

NBC News также отмечает, что «Турция мечтает о влиянии в Мосуле» и что «когда ИГИЛ разрушило границу между Сирией и Ираком и объявило об окончании действия британо-французского соглашения, разделившего Османскую империю, всё было готово [к захвату].

По словам журналиста Еревана Саида, неоосманское желание восстановить контроль Турции над Мосулом распространилось и на президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.

Финансовые соображения также сыграли свою роль в желании Анкары увидеть падение Мосула. В июне 2014 года, как раз когда ИГИЛ захватывало Мосул, Турция подписала 50-летнее соглашение с лидерами Иракского Курдистана, позволяющее им экспортировать курдскую (иракскую) нефть в мир.

Сделка позволила бы турецким фирмам покупать и перепродавать нефть без юридически необходимого согласия Багдада, отправляя её из средиземноморского турецкого порта Джейхан в Израиль, который отчаянно нуждался в дополнительном надёжном источнике энергии. Турция также получала бы доходы за транзит нефти по трубопроводу.

Однако против курдского экспорта нефти через Турцию выступили Малики и центральное правительство Ирака, что вызвало гнев турецких политиков из партии Эрдогана (AKP).

Чтобы обойти центральное правительство, курдские власти должны были контролировать Киркук, что дало бы им не только доступ к огромным дополнительным объемам нефти, но и к инфраструктуре, необходимой для ее экспорта через Турцию, что заложило бы фундамент для жизнеспособного будущего независимого курдского государства.

Курдский сговор 

Эта проблема была решена, когда во время хаоса, вызванного вторжением ИГИЛ в Мосул, отряды пешмерга немедленно выдвинулись на захват богатого нефтью Киркука, который они считали „курдским Иерусалимом“.

Это увеличило запасы курдской нефти на 9 миллиардов баррелей и позволило курдам получить доступ к трубопроводу Киркук-Джейхан для экспорта нефти в Турцию. Курдские власти теперь могли экспортировать нефть, невзирая на противодействие Багдада и имели промышленную базу, необходимую для потенциального превращения в независимую страну.

Эрдоган и его семья получили прямую финансовую выгоду от экспорта курдской нефти, поскольку и его сын Билал, и зять, министр энергетики Турции Берат Албайрак, владели фирмами, участвующими в торговле нефтью.

Газета Jerusalem Post сообщила, что к августу 2015 года примерно 77 процентов нефти импортировалось Израилем из Иракского Курдистана через порт Джейхан, что позволило газете прокомментировать: „Короче говоря, пока Турция сохраняет свою жёсткую антиизраильскую позицию для общественного потребления, она ежедневно поставляет Израилю тысячи баррелей нефти и пожинает соответствующие плоды“.

Курдский сговор с ИГИЛ в завоевании новых территорий продолжился, когда пешмерга — якобы призванные защищать Синджар и Ниневийскую равнину — конфисковали оружие у находящихся под угрозой исчезновения езидов и христианских меньшинств, а затем без предупреждения ушли из обоих регионов, оставив эти два сообщества беззащитными. Это позволило ИГИЛ уничтожить и обратить в сексуальное рабство тысячи езидов и провести этнические чистки сотен тысяч христиан.

Сектантский козел отпущения

После падения Мосула в 2014 году мосульцы были обвинены в том, что они приняли ИГИЛ в город как освободителей. Однако город пал из-за действий конкретных политических элементов в Мосуле во главе с тогдашним губернатором Атилем аль-Нуджаифи.

Именно Нуджаифи способствовал разгрому иракской армии, позволив ИГИЛ захватить город практически без сопротивления. После этого жители Мосула долгие годы страдали от жестокого фундаменталистского религиозного правления ИГИЛ.

Нуджаифи сделал это в рамках плана по разделению Ирака в интересах иностранных держав, в первую очередь Турции, лидеры которой хотели расширить свое влияние в Мосуле и получить выгоду от экспорта курдской нефти в Турцию и за её пределы.

В 2018 году иракский суд заочно приговорил Нуджаифи к трем годам лишения свободы, конфисковал его активы и запретил ему выезжать за границу. Ему было предъявлено обвинение в „общении“ и „сотрудничестве“ с Турцией по вопросам проникновения незаконных турецких вооруженных сил в северный Ирак.

Автор: Уильям Ван Вагенен

Источник: thecradle.co