Подражание примеру Вашингтона и неспособность сохранить ядерную сделку привели к маргинализации ключевых региональных игроков, которые, в свою очередь, обратились к Китаю.

Объявление о восстановлении дипломатических отношений между Саудовской Аравией и Ираном при посредничестве Китая обнажило пределы влияния Европейского Союза на Ближнем Востоке.

Хотя ЕС старался не приписывать Китаю, который он называет своим «системным соперником», явных заслуг в этом прорыве, Брюссель заявил о своей готовности развивать его, взаимодействуя «со всеми игроками на Ближнем Востоке на основе постепенного и инклюзивного подхода, в условиях полной прозрачности».

Хотя такое заявление предполагает прагматичный подход, возникает вопрос, почему именно Китай, противник, а не ЕС, способствовал заключению соглашения между двумя соперниками в Персидском заливе? Неужели борьба с последствиями политики, проводимой другими странами — это лучшее, на что способен ЕС, особенно учитывая тот факт, что Соединенные Штаты, его главный союзник, также были исключены из процесса, который обещает изменить геополитическую обстановку, на которую ЕС придется ориентироваться? Что это говорит о провозглашенном стремлении ЕС стать крупным геополитическим игроком?

Хотя ЕС занят противодействием российской агрессии на Украине, ослабление его влияния на Ближнем Востоке предшествовало войне и, по крайней мере, частично объясняется его собственной неспособностью использовать рычаги, которыми он когда-то обладал в этом регионе.

На Ближнем Востоке Китай сейчас играет роль, которая традиционно отводилась европейцам: вести переговоры со всеми сторонами и подкреплять это экономическими мускулами. В отличие от США, ЕС имел дипломатические отношения со всеми игроками в регионе, включая Иран. 

После заключения в 2015 году ядерной сделки, известной как JCPOA, ЕС и Иран согласовали амбициозную дорожную карту для развития двусторонних отношений.

Даже после того, как бывший президент США Дональд Трамп в одностороннем порядке вышел из JCPOA в 2018 году, Иран более года соблюдал условия соглашения в тщетной надежде, что Брюссель подкрепит свои политические заявления реальными финансовыми обязательствами, чтобы сохранить сделку на плаву.

Группа E3 (Франция, Германия, Великобритания) создала специальный торговый инструмент — INSTEX — предназначенный для содействия законной торговле с Ираном. Однако эта инициатива вскоре уперлась в стену, поскольку европейские финансовые институты не хотели участвовать в торговле с Ираном, чтобы не попасть под экстерриториальные санкции США. Фактически, через INSTEX была проведена всего одна операция, которая была расторгнута в прошлом месяце. В довершение ко всему, европейские создатели INSTEX обвинили Иран в этом провале.

Неспособность E3/EU полностью выполнить свою часть обязательств по защите JCPOA привела к тому, что все зарождающиеся рычаги влияния на Тегеран рухнули. ЕС также не преуспел в своем стремлении играть стабилизирующую роль в Персидском заливе. После убийства США иранского генерала Касема Солеймани в январе 2020 года ЕС взял на себя обязательства по реализации дипломатических инициатив, направленных на снижение напряженности в регионе, но так и не предложил убедительной стратегии для достижения этой цели.

Вместо этого в сообщении о «стратегическом партнерстве ЕС со странами Персидского залива», представленном в мае 2022 года, было предусмотрено множество полезных инициатив в области «зелёного» перехода, цифровизации, расширения прав и возможностей женщин и т.д. Однако в нем почти не затрагивались вопросы, связанные со странами Персидского залива, а также острые вопросы региональной безопасности. Хотя документ претендовал на охват «Персидского залива», он исключал Иран, Ирак и Йемен, фактически приравнивая «Персидский залив» к Совету сотрудничества стран Персидского залива (ССЗ) (Gulf Cooperation Council (GCC)).

Хотя это и стало победой для лоббистских усилий ССЗ/GCC, это свело роль ЕС к роли технократического менеджера по связям (и то только с ограниченной группой стран), а не стратегического игрока, решившего помочь сформировать геополитику региона.

Неспособность ЕС защитить JCPOA и по-настоящему сбалансированно взаимодействовать со всеми странами Персидского залива способствовала падению  иранских умеренных сил, которые поставили большую часть своего политического капитала на нормализацию связей и увеличение торговли с Европой.

Эта неудача помогла жестким консервативным фракциям укрепить свою власть и повернуть на «Восток» в своей внешней политике. Последующие поставки иранских беспилотников для помощи российской агрессии на Украине в сочетании с подавлением протестов внутри страны, последовавших за убийством «полицией нравов» молодой женщины Махсы Амини, решительно настроили европейское общественное мнение против Исламской Республики.

Добавьте к этому многочисленные и откровенные голоса иранской диаспоры, которые превратили Иран во внутреннюю проблему в некоторых ключевых европейских странах и любые новые дипломатические инициативы с Тегераном стали политически запретительными для правительств ЕС.

В то время как ЕС потерял те небольшие рычаги влияния на Иран, его отношения с Саудовской Аравией, теоретически являющейся ключевым экономическим, дипломатическим партнером и партнером по безопасности для блока, не намного лучше. Королевство проигнорировало просьбы Запада увеличить добычу нефти, чтобы снизить цены на энергоносители и политически пагубную инфляцию в США и ЕС, усугубленную войной России на Украине.

Хотя некоторые утверждали, что это результат того, что Запад дистанцировался от «ключевого партнера», критикуя разрушительную саудовскую войну в Йемене, ужасное убийство журналиста Джамаля Хашогги и репрессии против борцов за права женщин, правда в том, что ЕС, как блок, никогда не вводил никаких санкций против Эр-Рияда за эти проступки.

Те небольшие ограничения, которые некоторые отдельные государства, к их чести, ввели на продажу оружия саудовскому королевству, были либо отменены, либо компенсированы европейскими странами, заполнившими этот пробел.

Для Саудовской Аравии это не изменит того факта, что королевство видит себя амбициозной суверенной державой, не привязанной к Западу и стремящейся к диверсификации своих отношений. Нормализация отношений с Ираном является прекрасной тому иллюстрацией. Как бы ни была значима сама сделка, тот факт, что номинальный региональный партнер Запада согласился передать это дипломатическое достижение равному сопернику Запада, говорит о многом.

Смелый шаг Китая по содействию нормализации саудовско-иранских отношений, которому, несомненно, способствовали региональные игроки, в частности Ирак и Оман, также иллюстрирует более широкие сдвиги в сторону большей многополярности и внутрирегионального влияния на Ближнем Востоке.

Возвышению Китая, однако, способствовало снижение способности ЕС влиять на события в регионе. Лучшее, что ЕС может сделать сейчас, это попытаться извлечь выгоду из любого развития, ведущего к большей безопасности и стабильности в регионе.

Источник: www.theinteldrop.org