Пока Россия и Китай остаются доминирующими политическими и экономическими державами региона, центральноазиатский регион будет оставаться мишенью для угроз, подкупов и «цветных революций» со стороны США и ЕС.

Самарканд, Узбекистан — историческая Сердцевина (Heartland) – или Центральная Евразия — уже является и будет оставаться главным полем битвы в новой Большой игре, которую ведут Соединенные Штаты и китайско-российское стратегическое партнёрство.

Изначально Большая игра столкнула британскую и российскую империи в конце 19 века и, по сути, никуда не делась: она просто дала метастазы в американо-британскую антанту против СССР, а впоследствии в американо-Европейский союз против России.

В соответствии с геополитической игрой, разработанной Макиндером и концептуализированной имперской Великобританией ещё в 1904 году, Сердцевина / Хартленд является пресловутой «осью истории» и его возрожденная историческая роль в 21 веке так же актуальна, как и столетия назад: ключевой движущей силой зарождающейся многополярности.

Поэтому неудивительно, что в Сердцевине / Центральной Евразии ведут свою деятельность все ведущие державы: Китай, Россия, США, ЕС, Индия, Иран, Турция и, в меньшей степени, Япония. Четыре из пяти центральноазиатских «станов» являются полноправными членами Шанхайской организации сотрудничества (ШОС): Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан. А некоторые из них, например Казахстан, в скором времени могут стать членами БРИКС+.   

Ключевое прямое геополитическое столкновение за влияние в Сердцевине сталкивает США с Россией и Китаем на множестве политических, экономических и финансовых фронтов.

Имперский способ действий предусматривает, кроме всего прочего, угрозы и ультиматумы. Всего четыре месяца назад американские эмиссары из Госдепартамента, Казначейства и Управления по контролю за иностранными делами (OFAC) проехали по «Сердцевине» с целым пакетом «подарков» в виде явных или тонко замаскированных угроз. Главная мысль: если вы будете «помогать» или даже торговать с Россией каким-либо образом, на вас будут наложены вторичные санкции.

Неофициальные беседы с представителями бизнеса в узбекских Самарканде и Бухаре, а также контакты в Казахстане позволяют выявить определенную закономерность: все, похоже, понимают, что американцы пойдут на всё, чтобы держать Сердцевину/Центральную Азию (Среднюю Азию) под прицелом.

Короли древнего Шёлкового пути

Вряд ли можно найти более подходящее место для наблюдения за нынешней игрой сил, чем Самарканд, легендарный «Рим Востока». Здесь мы находимся в самом сердце древней Согдианы — историческом торговом перекрестке между Китаем, Индией, Парфией и Персией, важнейшем узле культурных тенденций Востока и Запада, зороастризма и до/постисламских векторов.

С IV по VIII века именно согдийцы монополизировали караванную торговлю между Восточной, Центральной (Средней) и Передней Азией, перевозя шёлк, хлопок, золото, серебро, медь, оружие, благовония, меха, ковры, одежду, керамику, стекло, фарфор, украшения, полудрагоценные камни, зеркала. Хитрые согдийские купцы использовали защиту от кочевых династий для укрепления торговли между Китаем и Византией.

Меритократическая китайская элита, рассуждающая в терминах очень длинных исторических циклов, прекрасно осознает всё вышесказанное: именно это является ключевой движущей силой концепции «Нового шёлкового пути», официально известной как BRI (Belt and Road Initiative — Пояс и Путь), о которой почти 10 лет назад объявил председатель КНР Си Цзиньпин в Астане (Казахстан). Пекин планирует восстановить связи со своими западными соседями как необходимый путь к расширению пан-евразийской торговли и коммуникаций.

Пекин и Москва имеют взаимодополняющие акценты в отношениях с Сердцевиной (Средней Азией) / Центральной Азией — всегда по принципу стратегического сотрудничества. Оба государства с 1998 года занимаются вопросами региональной безопасности и экономического сотрудничества с Центральной Азией. Созданная в 2001 году ШОС является фактическим продуктом общей российско-китайской стратегии, а также платформой для постоянного диалога с Сердцевиной.

Как на это реагируют различные центральноазиатские «станы» — вопрос многоуровневый. Например, Таджикистан, экономически неустойчивый и сильно зависящий от российского рынка, на который он поставляет дешёвую рабочую силу, официально придерживается политики «открытых дверей» для любого сотрудничества, в том числе и с Западом.

Казахстан и США создали Совет стратегического партнерства (последнее заседание состоялось в конце прошлого года). Узбекистан и США ведут «диалог о стратегическом партнерстве», начало которому положено в конце 2021 года. Присутствие американского бизнеса очень заметно в Ташкенте благодаря внушительному торговому центру, не говоря уже о «Кока-Коле» и «Пепси» в каждом узбекском сельском магазине.

ЕС старается не отставать, особенно в Казахстане, где более 30% внешней торговли (39 млрд. долларов) и инвестиций (12,5 млрд. долларов) приходятся на Европу. Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев, получивший пять лет назад огромную популярность благодаря [политике] открытости страны, во время своего визита в Германию три месяца назад заключил торговые контракты на сумму 9 млрд. долларов.

С момента начала китайской программы BRI (Пояс и Путь) десять лет назад ЕС, для сравнения, инвестировал в Сердцевину / Центральную Азию около 120 млрд. долларов: не так уж плохо (это 40% от общего объёма иностранных инвестиций), но все же меньше китайских обязательств.  

Чем на самом деле занимается Турция?

В центре внимания [американской] империи в Серцевине, как и ожидалось, находится Казахстан с его огромными запасами нефти и газа. На американо-казахстанскую торговлю приходится 86 процентов всей торговли Америки с Центральной Азией, которая в прошлом году составила невпечатляющие 3,8 миллиарда долларов. Сравните эту цифру со всего лишь 7 процентами торговли США с Узбекистаном.

Справедливости ради следует отметить, что большинство из этих четырех центральноазиатских «станов», входящих в ШОС, практикуют «многогранную дипломатию», стараясь не навлечь на себя нежелательный имперский гнев. Казахстан, в свою очередь, придерживается «сбалансированной дипломатии», что закреплено в Концепции внешней политики на 2014-2020 года.

В определённом смысле новый девиз Астаны выражает преемственность с предыдущим — «многовекторной дипломатией», сложившейся в период почти трёхдесятилетнего правления бывшего президента Нурсултана Назарбаева. Казахстан под руководством президента Касым-Жомарта Токаева является членом ШОС, Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и БРИ, но в то же время должен находиться в состоянии круглосуточной готовности к имперским махинациям. Ведь именно Москва и оперативное вмешательство возглавляемой Россией Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) спасли Токаева от попытки «цветной революции» в начале 2022 года.

Китайцы, в свою очередь, делают ставку на коллективный подход, что подтверждается, например, такими громкими встречами, как саммит «5+1» Китай — Центральная Азия, состоявшийся всего 3 месяца назад.

Крайне любопытен случай с Организацией тюркских государств (ОТГ/OTS), бывшим Тюркским советом, объединяющим Турцию, Азербайджан и три среднеазиатских «стана» — Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан.

Главной целью ОТГ является «содействие всестороннему сотрудничеству между тюркоязычными государствами». На практике это мало что даёт, за исключением редких рекламных щитов, рекламирующих турецкую продукцию. Визит в секретариат в Стамбуле весной 2022 года не дал внятных ответов, если не считать расплывчатых упоминаний о «проектах в области экономики, культуры, образования, транспорта» и, что особенно важно, таможни.

В ноябре прошлого года в Самарканде было подписано соглашение «о создании упрощенного таможенного коридора». Пока слишком рано говорить о том, сможет ли это способствовать созданию своего рода мини-турецкого Шёлкового пути через территорию Сердцевины.

Тем не менее, полезно следить за тем, что они могут придумать дальше. В их уставе прописаны «выработка единых позиций по вопросам внешней политики», «координация действий по борьбе с международным терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом и трансграничной преступностью», создание «благоприятных условий для торговли и инвестиций».

Туркменистан — идиосинкразический центральноазиатский «стан», упорно настаивающтй на своем абсолютном геополитическом нейтралитете — оказался государством-наблюдателем OTS. Не менее примечателен и Центр кочевых цивилизаций, расположенный в столице Киргизии Бишкеке.

Разгадка Российско-Центральноазиатской загадки

Санкции Запада против России в итоге оказались выгодны многим центральноазиатским игрокам. Поскольку экономика Центральной Азии тесно связана с Россией, её экспорт резко возрос — не меньше, чем импорт из Европы.

После ухода из России довольно много европейскуих компаний песелилось в Центральную Азию, что сопровождалось процессом скупки российских активов отдельными центральноазиатскими магнатами. Параллельно с этим в связи с мобилизацией российских войск, возможно, десятки тысяч относительно состоятельных российских граждан переехали в Сердцевину, а дополнительная масса рабочих из Средней Азии нашла новую работу, особенно в Москве и Санкт-Петербурге.

Например, в прошлом году объем денежных переводов в Узбекистан достиг 16,9 млрд. долларов США, из которых 85% (около 14,5 млрд. долларов США) поступило от работников из России. По данным Европейского банка реконструкции и развития, экономика стран Сердцевины вырастет на 5,2% в 2023 году и на 5,4% в 2024 году.

Этот экономический подъем хорошо виден в Самарканде: сегодня город представляет собой гигантскую строительную — и реставрационную — площадку. Повсюду появляются безупречно новые, широкие бульвары с пышной зеленью, цветами, фонтанами, широкими тротуарами, сверкающими чистотой. Ни бродяг, ни бездомных, ни наркоманов. Приезжие из приходящих в упадок западных мегаполисов просто ошеломлены.

В Ташкенте узбекское правительство строит огромный и потрясающий Центр исламской цивилизации, в значительной степени ориентированный на пан-евразийский бизнес.

Несомненно, ключевым геополитическим вектором во всей Сердцевине являются отношения с Россией. Русский язык остается лингва-франка (языком общения) во всех сферах жизни.

Начнём с Казахстана, который имеет огромную границу с Россией протяженностью 7500 км (но при этом не имеет пограничных споров). Ещё в СССР пять среднеазиатских «станов» фактически назывались «Средняя (Центральная) Азия и Казахстан», поскольку значительная часть Казахстана находится на юге Западной Сибири и близко к Европе. Казахстан считает себя квинтэссенцией евразийства — неудивительно, что с времён Назарбаева Астана отдаёт предпочтение евразийской интеграции.

В прошлом году на Петербургском экономическом форуме Токаев лично заявил президенту России Владимиру Путину, что Астана не признает независимость Донецкой и Луганской народных республик. Казахские дипломаты постоянно подчёркивают, что они не могут позволить себе использовать страну в качестве шлюза для обхода западных санкций — хотя в тени именно это и происходит во многих случаях.

Киргизия, в свою очередь, отменила запланированные на октябрь прошлого года совместные военные учения ОДКБ «Сильное братство-2022» — стоит отметить, что в данном случае проблема заключалась не в России, а в пограничном вопросе с Таджикистаном.

Путин предложил создать газовый союз Россия-Казахстан-Узбекистан. Пока ничего не произошло и, возможно, не произойдёт.

Все это следует рассматривать как небольшие неудачи. В прошлом году Путин впервые за долгое время посетил все пять центральноазиатских «станов». По примеру Китая он впервые провел саммит в формате «5+1». Российские дипломаты и бизнесмены постоянно курсируют по дорогам Центральной (Средней) Азии. Не будем забывать и о том, что президенты всех пяти центральноазиатских «станов» лично присутствовали на параде на Красной площади в Москве в День Победы в мае прошлого года.

Российская дипломатия знает всё о главной имперской навязчивой идее — вывести среднеазиатские «станы» из-под влияния России. 

Это выходит далеко за рамки официальной Стратегии США в отношении Центральной Азии на 2019-2025 годы и достигло уровня истерии после унижения США в Афганистане и грядущего унижения НАТО на Украине.

Что касается важнейшего энергетического направления, то сегодня мало кто помнит, что трубопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), впоследствии сокращенный до ТАП (Индия вышла из проекта), был приоритетом американского (курсив мой) «Нового шёлкового пути», состряпанного в Госдепартаментом и продана тогдашним госсекретарем Хиллари Клинтон в 2011 году.

Ничего практического из этого «пирога в небе» не получилось. А вот что американцам удалось сделать, так это затормозить развитие конкурента — газопровода Иран-Пакистан (ИП), заставив Исламабад отказаться от него на фоне целого скандала с судебными исками, направленными на устранение бывшего премьера Имрана Хана из политической жизни Пакистана.

Тем не менее, сага о трубопроводе ТАПИ-ИП (TAPI-IP) ещё далека от завершения. После освобождения Афганистана от американской оккупации российский «Газпром», а также китайские фирмы проявляют большой интерес к участию в строительстве ТАПИ: газопровод станет стратегическим узлом BRI (Пояса и Пути), связанным с Китайско-Пакистанским экономическим коридором (КПЭК/CPEC) на перекрестке Центральной и Южной Азии. 

«Чужой» коллективный Запад

Несмотря на то, что Россия является и будет оставаться ценным партнёром во всём регионе, китайская модель является непревзойденным примером устойчивого развития, способным вдохновить на целый ряд местных центральноазиатских решений.

В отличие от этого, что же может предложить империя? В двух словах: разделяй и властвуй через своих локальных приспешников-террористов, таких как ИГИЛ-Хорасан, используемых для разжигания политической дестабилизации в наиболее слабых узлах Центральной Азии, например, от Ферганской долины до афгано-таджикской границы.  

Многочисленные вызовы, стоящие перед Сердцевиной / Средней Азией, подробно обсуждались на таких встречах, как Валдайская центральноазиатская конференция.

Эксперт Валдайского клуба Рустам Хайдаров, возможно, дал самую ёмкую оценку отношениям Запада и Серцевины: 

«Коллективный Запад чужд нам и по культуре, и по мировоззрению. Нет ни одного явления или события, ни одного элемента современной культуры, который мог бы послужить основой для взаимоотношений и сближения между США и Евросоюзом, с одной стороны, и Центральной Азией — с другой.

Американцы и европейцы не имеют представления о культуре и менталитете, традициях народов Центральной Азии, поэтому они не могли и не смогут взаимодействовать с нами. Центральная Азия не рассматривает экономическое процветание в сочетании с либеральной демократией Запада, которая, по сути, является чуждой концепцией для стран региона».

С учетом этого сценария и в контексте новой Большой игры, которая с каждым днём становится всё более острой, неудивительно, что некоторые дипломатические круги Сердцевины очень заинтересованы в более тесной интеграции Центральной Азии в БРИКС+. Этот вопрос обязательно будет обсуждаться на саммите БРИКС в ЮАР на следующей неделе. 

Стратегическая формула выглядит так: Россия + Центральная Азия + Южная Азия + Африка + Латинская Америка — ещё один пример интеграции «глобуса» (по выражению Лукашенко). Все может начаться с того, что Казахстан станет первой страной Центральной Азии, принятой в члены БРИКС+.

После этого весь мир станет сценой для возрожденного возвращения Центральной Азии в области транспорта, логистики, энергетики, торговли, производства, инвестиций, инфотехнологий, культуры и, наконец, в духе Шёлкового пути, старого и нового, — «обмена между людьми».


Источник: new.thecradle.co